сегодня увидела. говорила, что всё везде работает отлично и сглазила( с хрома на телефоне и компе сайт пока что работает исправно. но у меня уже начинается паника... нужно что-то делать и спасать сайт...
Боюсь дышать и спугнуть,но при втором заходе появилась сетка сайта!!!Спасибо на всякий случай и тьфу тьфу тьфку,Штоб не пропало 
Тема закрыта
рецензия на ВАРВАРОВ от theplaylist.net (между прочим с оценкой В+ что не есть плохо мне кажется)
"Ожидание варваров": Марк Райланс потрясающе в прекрасном обвинительном акте Сиро Гуэрры о колониальной машине [Venice Review]
Колонизаторы не приспосабливаются. Они заставляют других, пронзая легкие культуры, разрывая конечности автономии, сдавливая сердце человеческой воли, пока оно не всплывает в кровавом забвении. Более того, они достаточно гордятся тем, что они делают, чтобы торчать, как больной палец, делая это, как первая метафора в новом фильме режиссера Чиро Гуэрры “ожидание варваров”, делает совершенно ясным образ бесконечной пустыни, закрытой гигантскими, далекими горными хребтами с маленькой песчаной крепостью, спокойно сидящей посередине, единственной рукотворной структурой в пределах сотен, если не тысяч миль во всех направлениях.
Адаптация J. M. Coetzee (написанная для экрана самим автором) редко отходит от многоярусной пустынной крепости, коричневого ила и каменного Форпоста с населением не более пары сотен человек и марокканского стимпанка, который сделал бы его самым Instagram-способным шикарным отелем в 2020 году, если бы Гуэрра и Коетзи превратили его в место паломничества фильма. Дизайн продукции Криспиан Саллис и Доменико Сика потрясающий, волнующий и элегантный, плотно упакованные полки с книгами, свитками и артефактами украшают каждую освещенную свечами комнату, аккуратный беспорядок дополняет огромное пространство небытия, которое их окружает.
Магистрат (потрясающий Марк Райлэнс) маленькой военной крепости-скромный, добрый, ненасильственный и щедрый человек, последний, кого вы ассоциируете с военной практикой, а тем более с понятиями колониализма. Он носит форму цвета хаки, как и его подчиненные, которых не так много. Он почти ничего не требует, но когда он это делает, они говорят с теплой, радушной серьезностью. В свободное время он исследует свою антропологическую и археологическую сторону, собирая предметы и реликвии прошлых веков, подобно древней итерации детской обуви, с которой он обращается так же бережно и деликатно, как родители со своим новорожденным. Магистрат излучает монашескую энергию, временами настолько пропитанную аскетическим образом бытия, что он физически воплощает отшельника. Коренные жители любят и ценят его, как и он их.
Полковник Джолл (Джонни Депп), с другой стороны, является антитезой магистрата. Он жесткий, флегматичный, формальный, непоколебимо преданный военный человек. Он гораздо более странный, чем ваш средний жестокий офицер, в основном из-за его толстых золотых очков в стиле стимпанк с глубокими черными линзами и выступающим двойным зубцом моста. Как и магистрат, он всегда спокоен, но там, где тон магистрата передает открытость, тон Джолла передает насилие, величайшее орудие угнетателя в распространении болезни безнадежности. - Боль-это правда. Все остальное подлежит сомнению, - холодно и двусмысленно заявляет Джолл, а магистрат недоумевает, зачем он приехал. Он быстро учится, и, как ни странно, правда-это боль.
Отвергнув совет взволнованного магистрата, Джолл и компания отправились в серию поездок в пустыню, чтобы захватить членов местной общины кочевников, которые мигрируют в горы и с гор. Он считает пограничные земли пустыни первой линией обороны для империи, которой они служат, и он уверен в предстоящем нападении варваров, несмотря на настойчивое требование магистрата о мире между ними, что совершенно очевидно для любого не-колонизатора. Джолл и его люди безжалостно и творчески пытают захваченных мужчин, женщин и детей, чтобы получить информацию и в конечном итоге вернуться домой, обещая вскоре еще один визит на тех же основаниях. Несмотря на то, как центральная пытка в фильме, мы видим очень мало из этого, и большинство приходит после прибытия отвратительно жестокого ученика Джолла, офицера Мандела (Роберт Паттинсон).
Магистрат в ужасе смотрит на окровавленные стены камеры, на шрамы, оставленные убийцей. Он освобождает всех выживших только для того, чтобы позаботиться о девушке (Гане Баярсайхан), которая не смогла совершить поход, потому что Джолл сломал ее лодыжки. Он заботится о ней нежно, омывая ее ноги, как будто он мог бы смыть шрамы и собрать ее обратно вместе. Вскоре он влюбляется в девушку, и его жизнь принимает значительный поворот к худшему, когда он пытается вырезать себя из колониальной машины, в которой он был бессознательно замешан так долго.
На первый взгляд, "Варвары" противопоставляют колониальное мышление библейски кроткому мышлению—схватке между злобной свирепостью человеческого стирания и странной красотой человеческой связи и заботы. Но на самом деле речь идет о том, что все мы—независимо от того, насколько честными, честными и этически мыслящими мы можем быть-являемся соучастниками вреда, причиненного федеральной или капиталистической машиной, от которой мы выигрываем. И если мы не будем использовать его надлежащие механизмы и каналы прогресса, мы узнаем опустошение того, что на самом деле означает противостоять ему, быть вне его, как это делает магистрат. Империя (то есть коррумпированные военные, правительственные системы и лидеры) жаждет власти и прогресса. Тогда ценность заключается в достижении, а не в том, кто его достиг, а те, кто не может должным образом способствовать прогрессу, ничего не стоят. Мир менее эволюционен, чем прогресс. В мирное время борьба за власть испаряется в облаках, и ее дождь смывает конкуренцию завоеваний, которая порождает принудительный прогресс.
Coetzee и сценарий захватывает это великолепно, переход от фантастики к экрану свидетельствует о его чистых, затейливых способностях сочинительства. Он прививает язык коммерции имперским властям ("предприятие”,” кооперация", "администраторы" и т.), проводя параллели между жаждущей власти коррупцией корпораций и военно-промышленных комплексов. Метафоры слишком многочисленны и на носу время от времени, но невероятная производительность Rylance затмевает незначительные падения.
Постоянно меняющаяся, тяжелая струнная партитура временами сонная, обреченная, скорбная, растянутая, нежная и колючая, так часто направляя “дожди Кастамера”. Пейзажная кинематография Криса Менгеса великолепна-пустынные горные сумерки и рассветы купаются в богатых градиентах бирюзы и янтаря. Количество времени, потраченного на съемку только в golden hour, должно быть, сделало несколько напряженных дней на съемочной площадке. Но у Гуэрры явно не было проблем с режиссурой, захватывающая синхронность каждого аспекта фильма свидетельствовала о его дальновидном уме. [B+]
Вопрос решен
