Сообщений в теме: 254

[Anny_mal]

Из-за чувственности, веселья и некоторой изощренности многие записывали Associates в последователи группы Roxy Music. В семидесятые эта группа позиционировала себя как глэм-рок, особенно в свете последующих отношений Брайана Ферри с Джерри Холл, и моделей международного класса, украшающих обложки их альбомов – они уверенно чувствовали себя как Vogue – проект. Появились четкие признаки того, что в этом направлении двигались и Associates – в частности, на сцене было заметно притяжение между МакКензи и Ладли. «Между нами всегда было взаимопонимание, хотя мы никогда не были любовниками и не состояли в романтических отношениях, – говорит Ладли – но все его самовыражение было невероятно сексуальным, что притягивало как мальчиков, так и девочек. Он был омнисексуалом – он не просто видел сексуальность» .

 

         У Криса Карра были свои мысли о сексуальной привлекательности группы в те годы: « Трое из них – включая Демпси – были совершенно неотразимы для женщин. Они могли шастать по клубам любого сорта – и везде дамы сразу же начинали оказывать им внимание. Существовали группы женщин, которые постоянно вешались на них и донимали звонками – сейчас трудно поверить, но это было еще до эры фанаток – групи. Это было начало изощренного подхода к сексу - в какой-то степени, обычный секс, но если Билли был заинтересован в этом, границы расширялись. Как и во всем…в его ментальных исследованиях, в его сексуальных экспериментах – он расширял горизонты. Чтобы понять что имеется в виду, просто послушайте, что поет этот парень… он хотел пройти все пути до конца. И у мальчиков был пыл и изощренность, чтобы получить свое. Я думаю, что в то время не было более сексуальной группы».

                  То, что Associates продвигались в сторону Roxy Music, не ускользнуло от внимания Брайана Ферри, который, увидев их на ТОТР, договорился с Аланом и Билли о заимствовании их вспомогательного состава в лице Ладли, Демпси и Голдинга для европейской рекламы супер-приглаженного альбома  Avalon. Демпси отмечает, что Билли, конечно, польстила мысль, что Associates будут группой поддержки для Roxy Music.

 

         Став еще более бесстыдным, на обложке следующего сингла Associates, который содержал соул-хит шестидесятых годов "18 Carat Love Affair"  на А-стороне и переделку песни Дайаны Росс "Love Hangover"  на другой, Билли появился полностью обнаженным, лежащим лицом вниз, а модель Фиона Скиннер сыпала золотистые конфетти на его спину. Хотя он поначалу нервничал из-за того, что поместил откровенно сексуальный образ на обложку сингла, но позже он нашел удовольствие в подобных играх с публикой и одобрил снимок. В интервью для Smash Hits Билли уподобил свою интерпретацию хита Дайаны Росс гибриду своего стиля пения и стиля соблазнительного соул – исполнителя семидесятых Барри Уайта, назвав это «Большой Сексуальной Версией Барри МакКензи».

         Из всех записей этого времени Ранкин выделяет  "Love Hangover"  как фаворита: « Это был великолепный вокал, он тянул голос и так, и этак. Я полагаю, что этому способствовало то, что "Love Hangover"  - не наша песня. Это часто происходит с группами в таких случаях – они как бы отделяются от песни и могут сделать с ней то, что не делают в своих.  Но я действительно думаю, что Билли полностью выложился в этом треке».

 

[Anny_mal]

Несмотря на то, что сингл принес разочарование, достигнув в чарте продаж двадцать первого места, группа была еще раз приглашена – в этом составе в последний раз -  на шоу  Top of the Pops с хитом А-стороны сингла, «18 Carat Love Affair». Однако во время репетиций между режиссером и Билли возникли серьезные трения. « Мы были на съемочной площадке, и по какой-то причине он был пьян, что было непохоже на него - он не пил в то время, - вспоминает Демпси – мы репетировали, он дурачился, и режиссер приказал ему прекратить, а Билли не сделал этого. Тогда режиссер сказал – « Вы, все – идите вон!».

         Вот что вспоминает об это инциденте Марта Ладли: « В этот момент я застряла на самом краю сцены, и если бы я сделала хоть шаг, я бы свалилась с нее. Я нервничала из-за этого, и они не стали меня трогать. Билли очень разозлился из-за того, что съемки были прекращены, поэтому я двигала пианино, а он орал на операторов, а режиссер в это время пытался выгнать нас со сцены».

         После закулисного совещания телепромоутеров Warners выяснилось, что предложенное ВВС в качестве замены американское баблгам-фанк трио Shalamar не сможет своевременно прибыть, и поэтому Associates придется вернуть обратно. « К этому времени мы имели репутацию невыносимой группы» - добавляет Ладли. В процессе представления Билли еще раз подшутил над ней – посреди песни он предложил ей сердце из красного бархата. То, что произошло далее, является интимным и забавным моментом, определяющим их отношения на сцене – когда Ладли протягивает руку, чтобы взять сердце, Билли выхватывает его и уходит с широкой наглой улыбкой, как нахальный школьник.

 

 

         Несмотря на то, что они уже стали регулярными участниками чартов,  Associates были не самыми желанными гостями в подростковой прессе. Тем не менее, Ранкин и МакКензи обладали достаточно симпатичными физиономиями , и через некоторое время материалы о них стали печатать. В опросах, на которые он отвечал для самых разных журналов, поп-звезда Билли МакКензи поведал нам о своем росте ( пять футов семь дюймов), весе ( 9 стоунов 4 фунта),  любимых животных ( уиппеты, мангусты, соколы), любимой одежде ( черные хлопковые носки и повседневные итальянские костюмы 1952-59 годов), любимых фильмах (BusStop, The Sounds Of Music, Barbarella), амбициях (четверо детей), и открыл свой самый большой секрет ( «не самый выдающийся любовник»).

[Anny_mal]

Но даже тогда, когда группа была на пике популярности и Билли обладал всеми необходимыми атрибутами классической поп-звезды, чаще в этих импровизированных интервью для тинейджерских журналов, чем в гладко вылизанных статьях для музыкальной прессы, он был откровенен. Вскоре после выхода «18 Carat Love Affair», в интервью для Smash Hits он выразил некоторую двойственность чувств, которая пришла к нему вместе с успехом: «Кажется, это делает многих людей счастливее, и это хорошо. Это дает мне немного больше уверенности в себе, но также успех это то, с чем я должен справиться. Иногда я не справляюсь с этим так, как должен».

         Однажды вечером, беседуя на дискотеке в Данди с бывшим членом группы Стивом Найтом, Билли произнес мимолетный комментарий,  недвусмысленно предсказывая неприятные вещи: « Ну, это все для меня сейчас стало…ты не поверишь в то, что люди говорят о том, что я должен делать. Но я не собираюсь это делать, я просто пошлю все к чертям».

 

[Anny_mal]

Первые реальные признаки того, что Билли почувствовал себя зажатым в рамках нового статуса, проявились во второй половине июля, с началом репетиций тура, который должен был последовать после выхода Sulk. Находясь на всплеске энергии, обеспеченной их недавними триумфами, Associates поставили перед собой почти нереальную задачу. Используя Basing Street Studios в Ноттинг Хилл в качестве своего центра, гастрольная группа, расширенная до девяти человек за счет клавишников и бэк-вокалистов, должна была репетировать одновременно в студии и операторской. МакКензи и Ранкин приступили к микшированию и обновлению альбома The Affectionate Punch, добавляя новые цифровые и синтезаторные эффекты, которых не было в их распоряжении два года назад. Это было для Билли возможностью переделать некоторые вокальные партии, которые, как и еще многое в оригинальном альбоме, ему не нравились.

         Проблема заключалась в том, что он, казалось, проводил больше времени в Данди, как можно дальше от Лондона и студии звукозаписи – там его видели редко. В отсутствие Билли Ранкин продолжал работу один, прыгая с дневных репетиций группы в ночные ремиксы. После четырех недель такой нездоровой активности ему не помогли бы даже батарейки Duracell: «Я спал в студии, я работал семнадцать, восемнадцать, девятнадцать часов в день. Это было адски тяжело».

В это же время прекратились рабочие отношения Associates с Майклом Демпси. Билли уговаривал басиста принять предложение продюсировать альбом голландского мультиинструменталиста Стефана Эммера (Stephen Emmer), который, будучи поклонником группы, отправил им свою демо-запись танцевальной музыки. Может быть, дуэт и лукавил в своих мотивах (Демпси не мог справиться с обязательным в 1982 году для басистов фанки-слэп стилем игры), когда Билли намекнул басисту, что ему лучше забыть об Associates. «Он сказал мне, что собирается распускать группу, и мне лучше держаться подальше от того, что должно произойти, - говорит Демпси – то ли он говорил мне правду лишь частично, то ли пытался уберечь мое самолюбие – я не знаю, но он почти убедил меня сделать это».

 

 

кликабельно

 13173820_1144931008890567_1346875077678244916_n.jpg   35,61К   0 скачиваний

[Anny_mal]

Возвращаясь на Basing Street, Ранкин расстраивался из-за частых и продолжительных отлучек Билли. Даже когда вокалист появлялся на репетициях, гитарист видел, что мысли его бродят далеко отсюда.

         «Мы репетировали "Club Country" или "Party Fears Two", – вспоминает Ранкин – и Билл просто издевался над песнями. Получалось откровенное дерьмо. Думаю, он сам чувствовал, что впадает в самопародию. Мне кажется, больше всего ему хотелось вернуться в студию и написать целую партию новых песен, но впереди был тур по Британии, шесть или семь концертов в Америке, Япония и Австралия, а также вся Европа, и все кричали об этом событии. Я думаю, он чувствовал мощный прессинг с этим туром, а также увидел, что лежит впереди. Я гораздо спокойнее воспринимал этот рокнролльный конвейер и спокойно относился к тому, что должно быть сделано. И мы начали расходиться во мнениях именно из-за этого».

         Однако Ранкин настаивает, что на этом этапе между ним и Билли не было разногласий: «Когда он появлялся, я спрашивал его – «Где ты, черт побери, был?» - и он сказал мне – «В Данди». Но потом я подумал – а был ли он правдив со мной? Действительно ли он был в Данди? И я на самом деле сомневался в этом, потому что никогда не был уверен, говорит ли Билл правду или лжет мне. Иногда Warner Brothers спрашивали меня, не знаю ли я, где он. Даже если бы я знал, где он был в Данди,  я не собирался рассказывать им. Я думал, что если бы у него были какие-то идеи, он бы пришел и работал над ними.  Я не собирался позволить звукозаписывающей компании встать между нами».

         Тем временем Тарквин Готч, которому несказанно повезло нести ответственность за присутствие Билли на репетициях, рвал на себе волосы: «В эту минуту он находится в Лондоне, а в следующую – уже вернулся в Данди. Когда я спрашивал его, где он проживает в Данди, он отвечал – «У друга», -  « Хорошо, мы можем узнать номер телефона друга?» – « У него нет телефона». Я помню, как я расстроился до такой степени, что полетел в Данди, чтобы найти его, и, конечно же, руководство звукозаписывающей компании выходило из себя из-за всего этого. Это был сущий кошмар».

         Кроме того, стало очевидным, что ремиксы "The Affectionate Punch" были бессмысленны. Синтезаторные вставки в песнях лишили многие из них определенного ритма. МакКензи перезаписал вокальные партии для «Paper House» и «Deeply Concerned», но для постороннего слушателя это звучало механически-безжизненно, и в результате новая версия альбома смотрелась плоской по сравнению с оригиналом. « Это была большая, очень большая ошибка, - признает сейчас Ранкин. Не надо было вообще трогать этот альбом. Это было мучение».

       

[Anny_mal]

Осложняя проблемы гитариста, непростые аранжировки Sulk было очень трудно переделать для живых выступлений, и группа по-прежнему звучала невероятно грубо вживую. Марта Ладли признает, что лично ей «было невероятно сложно выполнять все, что от меня требовалось…я начала делать ошибки». Первые выступления были запланированы на три дня подряд в зале Ассамблеи во время Эдинбургского фестиваля. Все девять членов группы двинулись в столицу Шотландии, чтобы в спокойной обстановке провести саундчек перед первым концертом. Ладли помнит, что последняя репетиция была «немного суматошной».  Алан Ранкин, со своей стороны, признает, что группа « не играла во всю силу…но если вы посмотрите на музыкантов, когда они собираются начать тур, особенно если они перед этим не выступали два года,  то у любой группы будут проблемы».

         После саундчека коллектив передислоцировался в бар George Hotel, и алкоголь полился рекой. В середине вечера МакКензи, который казался озабоченным большую часть дня, внезапно объявил, что не собирается ехать в тур. Остальная часть группы сначала не поверила, но их реакция быстро сменилась шоком, когда они увидели, что Билли убийственно серьезен.

         «К тому времени все уже основательно набрались, - вспоминает Ранкин – он просто сказал « Я  не хочу этого делать». Больше он ничего не говорил. Все, кто еще мог что-то сказать, повторяли ему – «Давай просто отложим все это до утра». Но я знал, что этого не произойдет, ибо Билл не сказал бы такое, если бы не решил это для себя».

         Эдинбургский фольклор утверждает, что в ту ночь видели Билли, бегущего по Джордж Стрит, преследуемого Аланом, который бил его по голове туфлей всякий раз, когда настигал. Но гитарист дискредитирует эту историю, уверяя, что их, возможно, заметили, когда он прицельно долбил Билла по черепу этим предметом обуви в лифте отеля.

 

[Anny_mal]

К утру, когда Крис Карр должен был приехать с журналистом Стивом Сазерлендом(Steve Sutherland) и фотографом Томом Шинаном ( Tom Sheenan), в обязанность которых входило освещение одиннадцатимесячного тура для Melody Maker, Билли приготовил оправдание , заявив, что у него фарингит и инфекция горла и легких, которая, если верить медицинским справочникам, могла быть вызвана неумеренным курением и употреблением спиртного. Так как Билли вместе со Стивом Ридом (единственным, кто поддерживал его в данных обстоятельствах) прошлой ночью ушли из гостиницы и так налакались, что некоторое время спали под автомобилем, выглядел этот диагноз весьма правдоподобно.

         Однако когда Карру сообщили, что Билли потерял голос, тот понял, что это явный признак скорого конца: « Я сказал Тому и Стиву, чтобы они ждали меня в баре, а я узнаю, что происходит. Потом у меня была небольшая ссора с Билли – я знал, что он специально дразнит меня. Сначала с его стороны это был язык жестов, но потом я достаточно раздразнил его, чтобы заставить говорить нормальным голосом. А затем он просто сбежал». Побродив по гостиничному бару и хриплым голосом извинившись перед корреспондентами, Билли вскочил в такси и попросил шофера отвезти его в Данди, что по тем временам стоило 50 фунтов.

 Когда новость вышла за пределы гостиницы и музыканты двинулись обратно в Лондон, начались юридические предупреждения. Мало того, что Associates потеряли всю прибыль от британского тура – теперь промоутеры собирались привлечь их к суду. Отменив три шоу в Эдинбурге, группа потеряла 35 000 фунтов. За оставшуюся часть дня Ранкин вместе с Карром, Сазерлендом и Шинаном медленно, но верно упились в баре до поросячьего визга.

 

[Anny_mal]

«Все пошло прахом в самом начале большого пути, - объясняет Карр – у меня были все национальные и музыкальные газеты, которые должны были освещать шоу – и все это пришлось отменить. Все пытались заполучить Алана с целью оплаты счетов. Мы постоянно переезжали из одной комнаты в другую, любезно предоставленную администрацией отеля, потому что в скором времени у кого-то всегда получалось раздобыть сведения о нас, а Алан был не в состоянии защитить Билли».

Хотя тогда это и не было столь очевидным, но причины, по которым МакКензи резко отказался от тура, были сложными и комплексными – комбинация его страха и самоиронии, беспокойство о том, что ему придется отправиться в дорогу в самом ближайшем будущем, его неуверенность в себе (хотя он пытался помочь себе внезапными исчезновениями с репетиций), и ужас перед мыслью опозориться прилюдно, усиленный его страхом сцены. Марта Ладли считает, что Билли «вполне обоснованно беспокоился, что люди уйдут с концерта, сказав «Это дерьмо». Но я думаю, что он поступил правильно. Был ли он напуган или ему просто надоело – я не знаю, ему быстро надоедало всё».

         В ситуации с отменой тура был разработан план с переносом сроков, и Associates попытались возобновить репетиции усеченным до пяти человек составом. Но, kак признает Ранкин, « можно было сказать, что все еще можно исправить и ничто не кончено. Билл сказал, что собирается уходить, но я не был уверен, в самом ли деле он твердо решил сделать это».  Казалось, что отношения дуэта обречены. В тот вечер, когда босс Sire Records  Сеймур Штейн (Seymour Stein) пригласил МакКензи, Ранкина, Криса Пэрри и Тарквина Готча в Langan's Brasserie, чтобы обсудить подписание контракта в США на сводящую с ума сумму 600 000 $, дуэт действительно раскололся.

         «Поглощая еду, Штейн говорил о действительно больших деньгах, - вспоминает Ранкин – у него были готовы радиостанции, он организовал поддержку тура и очень желал работать с нами, буквально не мог дождаться. А Билл просто сказал – « Нет, я не хочу. Я не хочу путешествовать по Америке, я хочу сделать это позже». Естественно, это не понравилось Сеймуру, и я видел, что Пэрри и Готч нервничают.

После этого мы отправились в Camden Palace, и нам было о чем поговорить к этому времени. Я сказал ему: «Билл, я не могу этого вынести. Я больше не могу». И он сказал -  «Слушай, мужик, давай будем просто записываться в студии – не будем играть вживую, будем студийной группой». Я ответил – « Билл, нет, мы не можем это сделать, это конец…это конец». Я хотел поехать в тур и знал, что именно это от нас требуется. Я не знал никого, кто мог быть образцом успешной студийной группы, кроме , разве что, Steely Dan. Билл говорил мне, что есть выход, но мне казалось, что выход возможен только таким образом».

[Anny_mal]

В середине октября взаимно отчужденные МакКензи и Ранкин снова встретились в  George Hotel в Эдинбурге – месте, где всего несколько недель назад разыгралась решающая сцена, на этот раз для того, чтобы закончить фотосессию для обложки ремикса The Affectionate Punch. Гитарист вспоминает, что там царила «странная, напряженная атмосфера. Пэрри был там, потому что, как я думаю, он знал, что происходит что-то неправильное, и пытался исправить ситуацию».

Босс Fiction признается: «Я примчался, чтобы поговорить с ними, но Билли не собирался снова работать с Аланом, и Алан был обеспокоен этим. Я пытался понять, может ли все встать на свои рельсы, но похоже, что ничего не получилось, и это был финал».

«В конце концов - Ранкин покорно вздыхает - он просто выдохся».

В октябре 1982 года Ранкин уведомил руководство Warner Brothers о том, что он покидает The Associates. « Юридически это оказалось очень просто – они спросили: « Вы покидаете группу?» - и я ответил – «Да». Это было странное чувство, потому что там осталось все, над чем я работал в течение последних шести или семи лет…все, к чему я стремился с тех пор, как в одиннадцать впервые взял в руки гитару. Не было никакого смысла в недовольстве – Билл не имел злого умысла. Тем не менее, по крайней мере еще полгода я испытывал гнев, гнев, гнев и жалость к себе и тому подобное. В 1980 году, когда мы играли живые концерты – Биллу нравилось это, но с тех пор что-то изменилось. Страх перед конвейером рок-н-ролл-индустрии был, определенно, одним из факторов».

Как одно из условий расторжения партнерства Ранкин передал МакКензи права на коммерческое использование названия The Associates «и,честное слово, больше никогда не думал об этом».

 

[Anny_mal]

Четырнадцать лет спустя, в откровенном интервью Гарри Малхолланду (Garry Mulholland) для лондонского журнала Time Out Билли, отметая в сторону недомолвки и выдуманные для прессы причины, дал самый честный отчет о причинах распада оригинального состава Associates: «Наркотики. Это было просто кокаиновое безумие. Мы чуть ли не посыпали ими кукурузные хлопья на завтрак. Я получал от кокаина кайф, я не мог получить большего кайфа, и я сказал себе «Ну и что? Подумаешь,велика беда!» Но я не мог по-настоящему погрузиться в этот самообман и токсичный гламур. Я думал, что это чертовски противно. Я казался себе каким-то ублюдочным сыном Франкенштейна, я ненавидел себя. Это была одна из причин, а вторая – мы не были готовы к некоторым вещам. Никто и никогда не готовил нас к этому успеху, я не чувствовал себя по-настоящему интересной личностью или каким-то там представителем поколения. Я всего лишь думал, что у меня есть врожденная способность выражать себя через музыку. Но мои ораторские навыки…мое происхождение было таким, что мне нужно было многому научиться.

Сейчас модно, почесывая яйца и, залив глаза пивом, рассуждать о том, что все это было ерундой. Но в то время, когда мы внезапно стали чем-то вроде сверхновых звезд…вам кажется, что нужно соответствовать этому имиджу, но как может соответствовать имиджу суперзвезды тот, кто имел только невеликую известность в Данди? Об этом тоже стоило подумать. Если бы я хотел продолжать только из-за денег, я бы сделал это, команда Сеймура Штейна в Америке была готова работать с нами. Но к тому времени я уже попутешествовал по миру и построил свой собственный рокнролльный стиль жизни с 16 до 21 года.

Это Алан опустил гильотину над группой. Я сказал «Да, мы будем работать вместе в студии», но я не хотел гастролировать, потому что мы не были готовы. Мы потеряли нашего австралийского барабанщика, и были некоторые техники, которые Майк Демпси не смог освоить на бас-гитаре, и мы действительно взяли кого-то из музыкантов, когда не стоило бы этого делать.

Кроме того, я хотел вернуться обратно в Данди и вдохнуть немного энергии в этот город…»

 

[Anny_mal]

                                                        8. The sound of barking

 

 

По крайней мере, внешне это выглядело так, как будто Билли претерпел жестокую схватку с профессиональными сомнениями и неуверенностью и оказался на вершине успеха вместе с Associates. Но, возможно, то, чего он так боялся – это постоянство : стабильность его партнерства с Аланом Ранкиным ( усиленная их успехом), тупая предсказуемость гастрольной жизни – а вовсе не еще большая неизвестность. Всегда беспокойный и легко впадавший в скуку, до этого момента Билли не выказывал никакой реальной привязанности ни к чему и ни к кому, за исключением его преданности семье и уиппетам. В действительности, правдой была противоположность внешней видимости – он опасался все более явной стабильности карьеры и музыкального творческого союза. Примечательно, что с этих пор в творчестве Билли МакКензи уже никогда не будет моногамным, и название Associates будет включать в себя все большее количество людей.

Певец был не единственным, кто вернулся в родную гавань Данди, чтобы спокойно обдумать экстраординарные события последних дней. Стив Рид в ситуации, усугубленной его возрастающим потреблением наркотиков, испытал то, что он описывает как «полный и абсолютный душевный срыв». В этом нестабильном состоянии Рид вернулся в Данди и жил со своими родителями: «Несколько раз Билл приходил и стучал в дверь, крича «Ты там?» - но я не отвечал ему, я чувствовал себя дерьмом, я был безумен до такой степени, что мне казалось, что начало Фолклендской войны как-то связано со мной. Я был параноидальным шизофреником, уклонялся от призрачных пуль. Я не хотел видеть Билли, думая, что втяну его за собой в эту войну».

В  конце концов благодаря упорству МакКензи Рид открыл дверь: « Он пришел и сказал  - « Послушай…это все в твоей голове, у тебя завелись черти в мозгах, и ты должен вытащить их оттуда» - он был очень умен, когда дело касалось эмоций и внутренней стабильности». В качестве первого шага для реабилитации Рида Билли предложил ему записать вместе сингл – прежде всего,  чтобы вернуть гитариста к реальности, и во-вторых, заработать ему немного денег. « С Билли, который был таким великодушным в то время, мы смогли добиться хорошего аванса, около шести тысяч. Я все еще был потерянным, но Билли был великолепен. Он понимал, что происходит, и хотел помочь».

 

[Anny_mal]

Получившийся в результате этого сотрудничества написанный Ридом сингл, выпущенный WEA под названием MacKenzie Sings Orbidoig, был точно описан Билли как « группа Арчиз, сидящая на кислоте». Легкий, необычный поп-трек в стиле "18 Carat Love Affair", он был украшен партиями духовых инструментов в стиле баккара, и в нем певец фантазировал о простой жизни, которая включала в себя свадьбу и маленькие гламурные радости типа малиновой пены. Хотя эта вещь была игривым милым поп-притворством, по оценке Рида она оказалась «слишком интеллектуальной для публики», и поэтому не смогла покорить чарты.Не колеблясь, поскольку оба остались очень довольны сотрудничеством, МакКензи и Рид решили вернуться в студию, чтобы записать целый экспериментальный альбом следом за "Ice Cream Factory". Говоря о своем желании работать с Ридом, Билли сказал: «Стиви такой же, как я – все во славу музыки, и ничего более не имеет значения. У него такое же чувство юмора, как у меня – большинство людей нас не понимает».Сессии начались в ноябре в Basing Street Studios, месте роковых репетиций тура, которого никогда не было, с продюсером\звукоинженером Марком Артурворри (Mark Arthurworrey), соратником Ранкина в ремикшировании альбома The Affectionate Punch. Желая финансировать то, чему суждено было стать первым сольным альбомом Билли МакКензи, Warner Brothers выделили 50 000 фунтов на этот проект – на блок-бронирование студии и оплату дорогостоящей духовой и струнной секции. По словам Стива Рида, у дуэта «разыгралось воображение». Учитывая прошлый опыт Associates в звукозаписи, эти сессии, которые вскоре стали явными для всех посетителей студии, приобрели истерический, творчески недисциплинированный характер. Пара быстро записала двадцать два трека из двадцатичетырехтрековой мастер-ленты, скопировала их на две оставшихся дорожки , а затем продолжила заполнять очищенные дорожки инструментальным и звуковым шумом, повторяя этот процесс до тех пор, пока не получили плотную звуковую массу. « Мы делали этот большой авангардный шум, - поясняет Рид, в музыкальном плане Билли использовал действительно странные небольшие штуки, которые мне удалось уловить только на слух. То, как он использовал мелодию, структуру и контрапункт, было очень продвинутым способом среди среднего поп-контекста в то время».

[Anny_mal]

Рожденный в Корнуолле клавишник Ховард Хьюз (Howard Hughes), чье имя застряло в памяти у Билли еще тогда, когда Хьюза предложили в качестве одного из участников тура Sulk, был приглашен примерно на месяц, чтобы внести свой вклад в запись треков. Он помнит обстановку в студии, «немного похожую на дом наркодилера, хоть там и не было наркотиков. У Марка Артурворри в студии присутствовали другие стимуляторы. Помню, как он сидел в большой меховой шубе за микшерным пультом, Билли и Стив репетировали, и везде были собаки. Что бы они ни сказали Артурворри – будь то даже « О, Марк, мы собираемся поджечь комнату!» - он просто сказал бы: «Хорошо, все будет ОК, мы включим эти два трека». Это была полная анархия, но она очень легко управлялась. Не было никаких бюджетных ограничений, они использовали ленту, словно это была туалетная бумага. Но очень быстро стало очевидно, что им интересен сам процесс звукозаписи, на самом деле у них не было намерения микшировать ее или делать с ней что-либо подобное.

Сомнения в том, что из этих треков можно собрать что-то подходящее для записи альбома под известным лейблом, были вполне обоснованы. «Ну, мы знали, что это невозможно микшировать, - объясняет суть Рид – если вы возьмете пять треков – у вас получится одна песня, если выберете еще пять – выйдет совершенно другая. Это был калейдоскоп музыкальных шумов, воплей и ударов». Кроме того, в маниакальном совершенствовании треков музыканты не боялись заходить слишком далеко. Когда однажды Рид бродил вокруг студии, немецкая овчарка охранника кинулась на него, лая и натягивая поводок. Спустя полчаса, когда пришел МакКензи, собака уже сидела в комнате для записи и гитарист записывал ее свирепый, вызванный страхом от непривычной обстановки лай. Типичный момент их рабочих отношений в то время, как вспоминает Рид, заключался в том, что «Билли совершенно не был удивлен. Он просто сказал «Кинь немного эха на эту собаку».

Один из треков, «The Best Of You», написанный МакКензи как дуэт для мужчины и женщины, первоначально предназначался для немецкой диско-королевы Gina X, скандирующей ее строчки суровым тевтонским воем. После скандала, учиненного во время ее участия, женскую часть согласилась записать Анни Леннокс (Annie Lennox) из Eurythmics – МакКензи тайно восхищался ей, но она настояла на том, чтобы переделать вокальную партию на ее вкус. Стив Рид вспоминает внезапно возникшую атмосферу рыцарства, когда она вошла в студию. « Я Билли и Марк ходили за ней, открывали все двери, предлагали ей чашку чая. Все хотели быть супер-пупер привлекательными для нее. Когда ее не было в комнате, мы все трое спорили: «Я ей понравился!» - «Нет, ты ей не понравился, ей понравился я!».  Но девушке не понравился никто, это точно». Однако, когда Eurythmics записали второй хит "Sweet Dreams ( Are Made Of This)", который ознаменовал начало блестящей карьеры группы, RCA Records отозвала свое разрешение на использование вокала Леннокс в этой песне, возможно, будучи обеспокоены тем, что WEA попытается выпустить трек в виде сингла.

 

 

[Anny_mal]

Рабочие записи Билли на кассете показали, что потерянный дуэт Леннокс – МакКензи был неким перетягиванием каната между взаимодополняющими мощными голосами, образцом соблазняющего диалога, безупречной игрой высокого полета. На кассете, однако, осталась только часть трека, так как лента, по-видимому, использовалась владельцем как альбом для музыкальных записей. Треки часто прерываются звуками, которые издает Билли на кухне в доме на Боннибанк Роуд в Данди – постукиванием по столу, свистом и распутыванием запутанных музыкальных идей для песен, включая будущий сингл "Those First Impressions" и "Blue It Is"(фактически, изданный на четырнадцать лет позже). Сами студийные треки - невероятно плотные, близкие по духу к более оркестрованной версии Sulk, хотя на так и не изданном треке «The Moon And Sapphire» Билли исполняет квазимистическую лирику акапелла, прежде чем трек уходит в подражание року шестидесятых и Джону Барри – музыкальное смешение, которое, к сожалению, лишило трек возможности дальнейшей обработки.

 

 

 

Предоставив МакКензи полный контроль над его творческим процессом во время сессий для сольного альбома, официальные лица Warner Brothers были потрясены, когда, явившись в студию впервые за четыре месяца, не обнаружили коммерчески пригодного материала ( теперь, когда дуэт с Леннокс был недоступен для использования). Они назвали треки «записями для мебели». До начала записи было взаимно согласовано, что работа перестает быть побочным проектом Билли МакКензи и становится началом нового альбома Associates, и руководство студии было явно встревожено.

Билли жаловался в интервью NME: « Они никогда не спрашивали про счета, когда мы были в студии, поэтому мы немножко вышли за пределы и получили целый альбом с оркестровым звучанием. Это стоило совсем немного, но результат был просто блестящий. Лучшая музыка, какую я когда-либо делал. Но им нужно то, что они считают коммерчески выгодным, и я просто не мог наплевать на их требования. Все, что я хотел сделать, было лучше, чем то, что мне пришлось сделать». Warners предложили Билли ультиматум – либо он делает пригодный для радио сингл, либо работа над альбомом будет отложена.  И карьера МакКензи, и его творческая неприкосновенность сейчас были поставлены на кон.

А затем, внезапно, мастер-записи альбома исчезли. Говард Хьюз вспоминает: « Однажды я пришел в студию, а Билли просто сказал – «О, мы потеряли записи». Warner Brothers некоторое время обвиняли Марка Артурворри и говорили, что Билли избавился от кассет, потому что ему это не нравилось, он был сыт по горло и хотел переделать все заново».

Были и другие теории – некоторые правдоподобные, а некоторые больше похожие на забавные истории, которые всегда роились вокруг МакКензи. Одна из версий гласила, что неразборчиво подписанные кассеты оказались в подвалах офиса WEA на Бродвик стрит для того, чтобы надежно сохранить их, в Рождество 1982 года, и что потребовались бы недели просеивания пыльных мультитреков Рода Стюарта и Эрика Клэптона, чтобы найти эти записи. Другие утверждают, что Билли украл их оттуда и либо доверил другу, либо бросил в Темзу. В последующие годы, осознавая, что кража пленки стоимостью в 50 000 фунтов является серьезным юридическим делом, Билли не раз выступал против обвинений в краже, но оставался уклончивым: «Ну, мы не выкинули его – он потерялся сам, и поэтому пришлось перезаписать его».

И послесловие к таинственному инциденту: последнее место хранения кассет этого недоношенного альбома известно горстке друзей и коллег Билли МакКензи. Но, верные его памяти, они ревностно охраняют эту тайну.

 

[Anny_mal]

Гленн Грегори (Glenn Gregory ) не хотел уиппета, но он все равно его получил. Вокалист Heaven17 и Билли МакКензи были постоянными гостями в клубах и на вечеринках Лондона, где жила эта проницательная и свободная от алкогольной зависимости поп-звезда, и в результате у них сложилась репутация «всегда готовых повеселиться людей».  « Всякий раз, когда я не видел его пару недель, - вспоминает Грегори – первое, что я от него слышал – « Я сейчас пьянствую». Это гарантированно значило, что через пять часов, черт бы его побрал, он отключится где-то, взобравшись на какое – нибудь дерево».

Изначально Билли  выложил Грегори известие, что его собака ожидает щенков, добавив, что певец « будет хорошим хозяином для уиппета». Грегори был убежден в том, что ему не нужна собака, хотя его жена Сара пришла от этого предложения в восторг. Спустя неделю, когда Грегори с женой потягивал вино на вечеринке, организованной Channel 4 and the Comic Strip в кинотеатре  Scala на  King's Cross,  стоя в фойе с другими гостями, Билли вошел в дверь. « На нем было широкое пальто и берет, как всегда – вспоминает Грегори – и он подошел ко мне и сказал – « Вот, Гленн, у меня есть кое-что для тебя». Он распахнул пальто и достал совсем крошечного уиппета. И тогда я сказал – « Ты, чертов ублюдок, что ты наделал?» Конечно, Сара мгновенно влюбилась в щенка. Собачка бродила повсюду на своих крошечных лапках, и все просто обожали этого щенка.

Когда мы уходили, я спросил Билли, чем мне кормить животное, и он сказал – « Ну, в течение первых двух месяцев вы должны давать ему сардины – в них есть жиры для их шерсти и все прочее». И в течение первых двух недель я кормил эту собаку сардинами, которые она ела с удовольствием, но ее дыхание, помет и газы, которые она испускала, воняли мерзко, просто отвратительно. Через некоторое время я повел собаку к ветеринару, чтобы сделать прививки, и там упомянул, что кормлю ее сардинами, думая, что знаю правила, а ветеринар спросил – « Как? Ты кормишь его сардинами?» Я сразу позвонил Билли и спросил – « Ты специально это сделал?»  И он невинно сказал – « Нет, я кормлю всех своих собак сардинами, Гленн». До сих пор я не знаю, сделал ли он это нарочно. С тех пор у меня были еще два уиппета, и я кое-что узнал о них. Я читал книги, и, как ни странно, в них не упоминается о сардинах».

 

 

В начале 1983 года Били вернулся в Данди чтобы написать новые песни и обдумать ситуацию с Warners, хотя он часто будет ездить в Лондон на встречи с представителями компании. Количество уиппетов Билли росло, но его присутствие в полях вокруг Данди, где он гулял -  и пел от всего сердца,благо, вокруг было немного людей – не всегда приветствовали местные землевладельцы и егери. Однажды, когда Билли вышел на прогулку с Джиной – последней из щенков, он впервые осознал, во что ему обойдется желание этой маленькой собачки охотиться на овец. Выследив барана, этот маленький уиппет прыгнул ему на спину и вернулся к хозяину с огромным клоком шерсти в зубах. « К сожалению, инцидент был замечен тремя егерями, - писал Билли в дневниках уиппетов – когда мы подошли к ним, я извинился и объяснил, что Джина всего лишь щенок, и на прогулке мы стараемся держать ее под контролем, но когда один из мужчин ударил ее по ребрам, я разозлился и изо всех сил врезал ему кулаком. Он был вынужден позвать двоих других, чтобы оттащить меня».