Сообщений в теме: 254

[Anny_mal]

Летом 1994 года, спустя четыре года после его последних публичных выступлений в Нью-Йорке, Билли был приглашен принять участие в экстравагантной вечеринке, которая должна была пройти в George Hotel в Эдинбурге – месте раскола Associates в 1982 году. Вечеринка была организована Себастьяном Хорсли (Sebastian Horsely) – художником и миллионером, другом Пола Хейга. Как только Билли согласился выступить, его вновь начала преследовать тень  мучительного страха, не оставляя на протяжении трех недель. В рамках своего ежедневного ритуала, когда он возвращался в постель днем, ползая под одеялом в поисках комфорта для себя и своих уиппетов, он проводил бесконечные часы, разговаривая с друзьями по телефону о своей дилемме. « Он пытался найти любую причину под солнцем,  чтобы не делать этого» - говорит Пол Хейг.

         В конечном счете Билли объявил Англу, что единственый способ, которым он может воспользоваться – это появление на вечеринке в маскировке, подобной той, в которой он появлялся в клипе "Fire To Ice" – черный парик в стиле Элвиса и темные очки. Хотя, конечно, это было глупо – когда он начнет петь, все сразу узнают, кто он такой.

         Когда вечеринка началась, хозяин не понес больших расходов, доставив музыкантов на лимузине от их квартиры на George Street – расстояние было совсем небольшим. Перед избранной аудиторией, которую всю ночь поили шампанским и в которую входила Лили МакКензи и другие родственники, Билли появился в этом странном обличии. Сопровождаемый фортепианным аккомпанементом Англа и игрой местного гитариста Кенни Брэди, он исполнил легкий сет песен, включающий "Breakfast", недавно завершенную "Blue It Is" и "Wild Is The Wind" – подражая Дэвиду Боуи , и только на одну ночь переименовав эту песню  в "Wild Is The Wig" (Дикий Парик). Вопреки пронзающим Билли вечным предсценическим страхам, выступление прошло успешно, и когда музыканты сошли со сцены, к ним подошел тележурналист , предложивший им выступить в музыкальной программе канала STV Don't Look Down. Тем временем вечеринка переехала в дом Хорсли, где шампанское продолжало литься рекой, а Билли на следующее утро проснулся в цветочной клумбе.

         В качестве ответного жеста было решено организовать тематическую вечеринку в стиле шестидесятых, памятуя о регулярно проходивших в Данди панковских пирушках на 31 Great King's Street. Будучи преисполнен решимости превзойти себя в сюрреалистических образах, Билли вместе с Англом провел день у местных театральных поставщиков, « раздражая продавцов и примеряя различные носы и афро-прически», как вспоминает последний, пока не раскопал похожий на швабру парик, удовлетворивший его вкус. В ночь вечеринки гостей потчевали китчевыми мелодиями Мантовани и Генри Манчини, хозяин вечеринки щеголял в выбранном им парике, дополняющем комплект из брюк-труб, сапог-Челси и футболки с изображением молодого Кассиуса Клея. « Он надел все это барахло, - говорит Англ – и просто стал другим человеком, заряжая энергией всех, кто был в комнате, и болтая несусветные глупости». В самый разгар этого безумного процесса беременная сучка уиппета Софи, лежавшая в чулане для сушки белья, родила восемь щенков, увеличив общее количество собак в двухкомнатной квартире до десяти.

 

[Anny_mal]

Работа над новыми демо-записями на самофинансировании – доля МакКензи была покрыта за счет возобновленного кредитования Джимом МакКензи – серьезно продолжалась на Seagate Studio в Данди, где записывали игру, и в Эдинбурге, где делались электронные дорожки.  В Эдинбурге Билли продолжал демонстрировать невозможные описания своих музыкальных запросов, которые были основным методом его работы. Незабываемой для звукоинженера стала просьба дать определенный звук « в манере Сесила де Милла». Позже техник, уже замученный этим требованием, провел целую вечность, пытаясь достичь этого звучания, до тех пор, пока все более заводящийся Англ не увидел больше. « Я просто стал думать, - размышляет он – о, Билли, ты просто проверяешь, где граница терпения у этого парня».

         Таким образом, МакКензи, видимо, нашел равного себе музыкального партнера, который быстро справился с его трюками: « Он целенаправленно придирался к чему-нибудь вроде басовой линии, когда все было превосходно. Он говорил – « О, мне не очень нравится эта басовая линия, Стив. Ты не мог бы поработать над этим?» Ну, я отвечал – «Хорошо, Билли. Я поработаю над этим сегодня». На следующий день я показывал ему все это снова, ничего не сделав, и спрашивал – « А теперь что ты думаешь об этом?», и он отвечал – « О, это намного лучше, Стив. Намного лучше».

         Пытаясь возглавить проект  в роли менеджера, Билли начал рассылку записей по тем контактам в фирмах звукозаписи, которые все еще оставались у него в Лондоне. Широкое разнообразие музыкальных треков не вызвало отклика у компаний – все это было вне модных направлений. С этого момента Англ и МакКензи начали перезаписывать треки, размещая материал по жанрам. Несмотря на то, что песен, вероятно, хватило бы на четыре или пять полноценных альбомов,  проявились две основные концепции: первой стала Winter Academy, серия лирических песен под аккомпанемент рояля, второй – Outerpol, название, которым были помечены электронные дорожки

 

[Anny_mal]

Планировалось, что проект Outerpol будет состоять из МакКензи, Англа и Хейга. Когда он привлек внимание Radio Scotland и команда была отправлена на квартиру Хейга, чтобы взять у группы интервью, процесс был прерван чем-то наподобие полтергейста, ответственность за который Билли взял на себя. « Билли был убежден, что именно он привел это в Эдинбург, - утверждает Хейг – во время этого интервью телевизор включался сам по себе, а лампочка на люстре в зале как-то откручивалась и валялась на полу. От моего имени Билли написал письмо в отдел парапсихологии эдинбургского университета, и я получил письмо от них, в котором они сообщали, что хотели бы посетить меня и сделать несколько тестов. Но я должен признать, что они не приехали, и больше никогда ничего подобного не повторялось».

         В конце концов Outerpol был прикрыт из соображений экономии. Поскольку материал Winter Academy по самой своей структуре был намного дешевле в записи, именно поэтому МакКензи и Англ сконцентрировали на нем свои усилия, заказав два дня в студии  Palladium в Эдинбурге, чтобы записать семь песен, в том числе "Blue It Is" и "Nocturne VII", и две инструментальных композиции. Англ вспоминает об этой сессии: « Некоторые треки Билли были просто выдающимися, я никогда не слышал, чтобы он пел так изящно». В конце концов для записи потребовался дополнительный день, за который ни один из двух не мог заплатить. Билли сказал Англу, чтобы тот не беспокоился – он все уладит, и пригласил владельца студии поехать с ним в квартиру, чтобы выбрать предметы антиквариата в счет оплаты студийного времени.

 

 

 

Скрытый текст

You know I'll never follow you
You are my world and so it's true
You know I'll never follow you
But I'll be there, yes I'll be there
You know I'll never follow you
You are my world and so it's true
You know I'll never follow you
But I'll be there, yes I'll be there.
And blue it is but I'll be there.

[Anny_mal]

«Как выяснилось, - поясняет Англ – парень ничего не знал об антиквариате, и Билли просто обул его. Но это было действительно забавно – то, как он это делал. Билли сказал: « У меня есть для тебя эта красивая картина. Это оригинал, и она называется «Охотница». На самом деле это был какой-то постер, который он купил за десятку, а впарил его за сотню. Затем он дал ему стул, которому в базарный день цена три цента, и уверил его в том, что это антиквариат. В конце концов парень уехал в своем Роллс-ройсе со всем этим хламом. Билли использовал свое цыганское происхождение, умение впарить барахло за приличные деньги. Должен признаться, я был очень впечатлен».

         Самая большая ирония состояла в том, что Билли действительно владел некоторыми предметами антиквариата, но все они были ритуально разрушены в один из дней, когда нервный срыв перешел в детское разрушительное веселье. Хейг и Англ сидели в гостиной на Great King's Street, когда Билли вошел, не говоря ни слова подошел к старинному стулу, который стоил сотни фунтов, и ударил ногой по сиденью. На бис он разбил об свою голову дорогую декоративную тарелку.

         После этого он пригласил остальных присоединиться к нему, и они, немного сбитые с толку, но не желающие усугублять и без того плохое настроение певца, разгромили антикварную посуду и лампы на камине в гостиной, а Билли истерически хихикал над искаженными лицами, с которыми они бросали тарелки. Позже Билли объяснил Англу этот всплеск вандализма по отношению к вещам: « Он сказал: «Это помогает получить перспективу, Стив. Это проявляет виды на будущее». Он думал, что даже если вы сломлены, нельзя привязываться к вещам, которые стоят больших денег».

 

[Anny_mal]

Время, проведенное в Эдинбурге, не принесло ни творческих, ни коммерческих результатов, и наконец дуэт пришел к выводу, что им нужно отправиться в Лондон, если они хотят заключить хоть какую-нибудь сделку. К тому времени, когда они уведомили о том, что больше не собираются снимать квартиру на Great King's Street, там уже имелись реальные свидетельства того, что они – и что еще более важно – уиппеты – жили там. Двери были поцарапаны когтями, в плинтусах виднелись туннели, которые щенки начали рыть в попытках сбежать из чулана, а половицы покоробились из-за того, что уиппеты периодически прудили на них лужи. При отъезде Билли оставил всю причудливую мебель шестидесятых, в том числе и кровать холостяка, чтобы компенсировать хозяину затраты на ремонт, но, учитывая размеры ущерба, это было бесполезно.

         Затем взорвалась финансовая бомба. На протяжении многих лет Билли, не желающий вникать в повседневные денежные реалии, совершенно не  занимался своими финансами. До его голодных дней в Эдинбурге большинство его расходов было примерно таким – если что-то нужно было срочно оплатить, один из его друзей или членов семьи выписывал чек, и Билли оставалось лишь подписать его. Затем, примерно в это же время он обнаружил, что платежи по ипотечному кредиту на квартиру в Оштерхаусе, которой он все еще владел, просрочены, и на нем висит долг в размере 19 000 фунтов в Королевском Банке Шотландии, в то время, как он не знал о предупреждающих письмах. Почти одновременно ему был предъявлен счет на 30 000 фунтов в виде неоплаченных налогов периода его работы с Circa – этими вопросами, по мнению Билли, занимался Боб Джонсон – утверждая это, Билли не понимал, что обычно менеджеры не занимаются этими проблемами. Билли даже приблизительно не разбирался в финансах, и ему не приходило в голову нанять бухгалтера.

         Билли МакКензи, как оказалось, фактически был банкротом. « Он сказал всем, что он банкрот, - объясняет Англ,  - но однажды я сказал ему: «Смотри, Билли, давай просто посчитаем, что ты имеешь и сколько ты должен банку».  И когда я посмотрел его финансы – то, что было у него в собственности, и все его долги, то оказалось, что дефицита не было. И тогда он сказал: « Ой, верно. Может быть, я и не банкрот».

         Тем не менее, было уже слишком поздно, и Королевский Банк Шотландии начал дело об изъятии квартиры. В оставшиеся дни Билли, находясь в черном списке, не имел права заводить банковский счет.

         В конечном счете заметка об этом инциденте была опубликована в Scottish Sunday Mail 2 апреля 1995 года, под заголовком со слабой попыткой скаламбурить - Pop Goes Billy's Fortune (« Богатство Билли лопнуло с треском»). Детализируя то, что, по сути, было фантомным банкротством, написанная сухим языком статья в заключительной части гласила – « Дело было решено не в пользу певца и автора песен, а в пользу Королевского Банка Шотландии. После слушания в Dundee Sheriff Court официальные лица подтвердили, что все еще пытаются связаться с ним».

 

[Anny_mal]

                                                            14. BEFORE THE AUTUMN CAME

 

 

Находясь в Лондоне, Билли тяжело переносил душное пылающее лето 1995 года. Для его глаз небо было не чистым и синим, а грязным и белым. В те дни, когда он приходил в квартиру Стива Англа в Чизвике, чтобы работать над новыми записями, он часто просил Стива задернуть занавески, чтобы блокировать дневной свет, утверждая: « Это похоже на Хиросиму там…это как радиация, Стив».

         Это был тяжелый год для МакКензи, самый мучительный за последнее время. Существуя на деньги, заимствованные у родителей, он жил в квартире своего друга и бывшего камердинера Стивена Филлипса в Ноттинг-Хилле, впервые после ранних дней Associates он не имел своего личного пространства и был стеснен в действиях. Несмотря на то, что пара наслаждалась близкой дружбой, неспособность Билли к ведению ежедневных бытовых дел обеспечивала множество поводов для ссор – он не вынес мусор, или не выключил бытовой прибор, который работал весь день – и часто Билли стремительно уносился прочь в отчаянии, вместе со своими вещами, которые, набитые в два огромных чемодана, были перемещены на метро в квартиру Англа в Чизвике, а затем ехали обратно в Ноттинг Хилл на следующий же день, когда градус ссоры спадал.

 

 

[Anny_mal]

Но была и польза от пребывания Билли в столице – в это время он восстановил дружеские связи прошлых лет. В 1984 году, из-за трений во время записи альбома Perhaps, Стив Рид отдалился от команды Associates, и Кристина Беверидж присоединилась к своему бойфренду-гитаристу, из-за чего ее дружба с Билли сильно пострадала. В 1993 году Билли позвонил ей из Эдинбурга:  «Однажды в субботу я легла спать, и он приснился мне. Когда я встала, зазвонил телефон, и я знала – это был он. По телефону кто-то произнес что-то вроде «Лион Стрит» с китайским акцентом – я подумала, что схожу с ума, и бросила трубку.  Но он снова позвонил и сказал – « Кристина, это я, это Билли». После этого мы проболтали три с половиной часа по телефону, и даже не обсуждали тот факт, что какое-то время не общались». Когда Билли вернулся в Лондон, Беверидж отправилась в Ноттинг-хилл, чтобы увидеть его впервые за одиннадцать лет. « Мы просто взяли друг друга за руки, и это была самое естественное действие в мире. Как будто я видела его только вчера, и мы начали с того места, на котором остановились».

         В то время из-за сложных жизненных обстоятельств МакКензи не мог взять с собой в Лондон ни одну из своих собак. В первых телефонных разговорах за два года до встречи в Лондоне он тихо изумлялся и был немного тронут тем, что у Беверидж до сих пор жили два уиппета – Ригло и Тонто, которых он подарил ей, когда собаки были еще щенками, и они послужили дополнительной причиной того, что вскоре Билли получил ключ от квартиры своей подруги в Кентиш Тауне. Однажды вечером Беверидж вернулась домой и обнаружила Билли на кухне, моющим посуду в кухонной раковине. Это было весьма нехарактерно для него. Вскоре квартира стала вторым домом для Билли. Однажды другой друг Беверидж, также имеющий ключ, вошел в квартиру и застал Билли лежащим в ванне и громко подпевающим старой виниловой пластинке The Affectionate Punch, принадлежащей Беверидж.

 

[Anny_mal]

         Когда Беверидж пришлось отправиться в Шотландию в командировку, она поручила Билли присмотреть за домом и за уиппетами. По возвращении она обнаружила, что он чуть не сжег дом, когда оставил  пачку маргарина на горящем кухонном гриле и ушел из дома. Хуже того – будучи слишком ленивым, чтобы гулять с уиппетами каждый день, он просто открыл двери квартиры и позволил собакам бродить самостоятельно – привычка, которая, пожалуй, была удобна в окрестностях Оштерхауса, но не в лондонском районе с ужасным траффиком. Еще до того, как собаки были найдены, соседи заметили МакКензи, который бегал в халате вверх и вниз по улице, вызывая ухмылки, и смущенно-ругательно звал собак . « Жить с Билли вместе, - говорит Беверидж – это было как иметь ребенка в квартире».

         Если отношения Билли со Стивом Филлипсом были подобны рутине давно живущей вместе семейной пары, то его общение с Беверидж – оба были упрямы, обидчивы и неподатливы – было полно мелкими незначительными и нежными ссорами.  « Мы действительно говорили о том, что можем пожениться чисто из дружеских чувств, - вспоминает Беверидж – и потом мы начали говорить о том, чтобы завести ребенка. Я хотела иметь ребенка, и мы договорились, что если я никого не встречу к тому времени, когда мне исполнится сорок два, мы сделаем этого ребенка вместе. Билли полностью увлекся этой идеей и рассказал о ней всем». В этих обсуждениях Беверидж выставила весьма конкретные требования, чтобы убедиться, что Билли, чья летучая натура не могла поддерживать длительные отношения, сможет обеспечить этого ребенка, но это так никогда и не произошло. Со своей стороны, Беверидж никогда не испытывала иллюзий по поводу того, каким отцом мог быть Билли: « Он был абсолютно безнадежен». Даже Филлипс, имеющий перспективу стать « Тетей Стивом», беспокоился о том, что Билли оставит ребенка.

 

[Anny_mal]

Если же мы обратимся к музыкальной стороне его жизни, то в 1995 году события начали развиваться по сценарию, в результате которого безработный МакКензи был приглашен для записи бэк-вокала в релизах других исполнителей. В апреле, через месяц после его тридцать восьмого дня рождения, Билли встретился с Барри Адамсоном (Barry Adamson), экс-басистом групп Magazine и the Bad Seeds, который, теперь в качестве самостоятельного композитора, выпустил серию получивших известность альбомов, демонстрирующих атмосферный, кинематографический звук. Адамсон пригласил МакКензи в свою небольшую электронную студию, которая находилась в промышленном квартале Kensal Rise, для того, чтобы Билли послушал незаконченную музыку для рекламы мартини, и добавил вокал на трек.

         Адамсон вспоминает, что когда они прибыли, « я ужасно волновался, потому что мне пришлось загружать все в сэмплер, искать ритм и запускать все это, а он сразу же начал петь. Это было потрясающе – слышать, как он поет рядом в комнате, это было невероятно».  Через несколько дней МакКензи вернулся с завершенным текстом к песне "Achieved In The Valley Of Dolls", и записал свой туманный, джазовый вокал на хип-хоповый ритм трека.  « Что касается Билли, он любил перезаписывать это снова и снова, - отмечает Адамсон перфекционизм певца – зная, что он имеет этот волшебный голос, я был очень удивлен тем фактом, что Билли хочет так много раз переделывать запись. Хотя, в конце концов, это вышло великолепно».  Когда завершенный альбом Oedipus Schmoedipus был выпущен, выступление Билли было благоприятным образом отмечено в нескольких обзорах, несмотря на то, что присутствие Ника Кейва и Джарвиса Кокера из Pulp оттягивало на себя основное внимание – Q похвалил МакКензи за его « безукоризненно исполненную вокальную партию».

         Несмотря на это, в письменном виде авторские права Билли были защищены знаком "Copyright Control" – основным тегом Общества по защите авторских прав, используемым для авторов без контракта. За несколько месяцев до этого шестнадцатилетнее сотрудничество МакКензи с Крисом Пэрри и Fiction Songs прекратилось. « Мы достигли точки, когда мы не могли предложить ему реальных сделок, - говорит Пэрри – и нам пришлось сделать выбор между продолжением сотрудничества, предложив ему другой вариант контракта, либо прекращать сотрудничество. К этому времени я почувствовал, что больше не могу продвигать музыку Билли, поэтому я решил закончить. Я думал, что это подтолкнет его сделать что-то другое».

 

[Anny_mal]

В ноябре Билли наконец обрел новое место для жизни – когда вместе с Англом и подругой из Глазго Лорной Фишер (Lorna Fisher) по прозвищу Lady Kuku он переехал в большую квартиру с тремя спальнями, на первом этаже дома №40 на Holland Road – главной дороге между Западным Кенсингтоном и Шепердс Буш. «Это было для него огромным облегчением,– говорит Англ – потому что он теперь имел свою комнату и свое личное пространство».  Но в течение нескольких дней, как вспоминает музыкант, произошел возврат к махинациям эдинбургских дней: « Одной из первых фраз, которую Билли произнес, как только мы переехали, была – « Стив, этот дверной звонок – я ненавижу его». Звонок был действительно громким, и его было слышно на кухне и в зале. Внезапно он перестал работать. Затем я обнаружил, что кто-то вытащил из него батарейки…и я знаю, чтоэто была не Леди Куку. Я прикрепил на дверь записку с предупреждением о том, что звонок не работает и просьбой стучать, но через день нашел ее в мусорном ведре на кухне. Я пытался поговорить с Билли об этом, но так и не дошел до конца».

         Во времена проживания на Холланд Роуд повседневная жизнь Билли зачастую была скучной из-за отсутствия денег. Квартира была настолько спартанской, что в гостиной даже не было телевизора, и поскольку было бы непрактично привозить из Данди собак в место с такой интенсивной застройкой, его утренние и дневные часы были заполнены ленивым лежанием на диване или долгими прогулками по окрестностям, которые шлифовали его цыганские инстинкты, и после них он возвращался домой с найденными предметами. « Был один случай, когда он скорее всего прервал ограбление, но так и не понял этого, - вспоминает Англ – он вернулся домой с hi-fi системой, у которой были обрезаны все провода сзади, что являлось признаком того, что дело нечисто. Он сказал – « О, я проходил по улице и увидел, что это стоит перед домом – наверное, они его выкинули». Также он несколько раз находил красивую одежду, лежащую снаружи дома. Я думаю, у него было предназначение находить все эти вещи, и ничто из этого не было мусором».

         Тем не менее, все свои свободные деньги МакКензи редко расходовал с умом. В это время он своеобразно увлекался здоровым образом жизни – редко пил и курил косяки ( всегда оперирующий визуальными образами, он жаловался на «сетку перед глазами» после этого), в то же время экспериментируя с комбинациями витаминных таблеток и странных продуктов. Однажды он принес домой фунт чего-то, что было, как он категорически утверждал соседям по квартире, «колбасой из кенгуру». Его жизненные партнеры дивились его мягко-навязчивой заботе о здоровье и красоте: он выдавливал целый тюбик пасты на зубную щетку за один раз и проводил целую вечность, втирая в кожу перед бритьем различные лосьоны. В какой-то момент он вгрохал деньги в дорогостоящий «искрящийся гаджет для щекотания спины», призванный с помощью электрических импульсов бороться с болями в его спине, и взволнованно сообщил другим, что попробовал применить его на лысине в своих бровях и волосах, которые чудесным образом выросли снова. Будучи чувствительным к своей внешности, как двадцатипятилетняя поп-звезда, он часто напрашивался на комплименты.  « Он часто спрашивал – « Я выгляжу как старуха,, не так ли, Стив?» - и я был вынужден отвечать – « Нет, Билли, нет же – ты отлично выглядишь».

[Anny_mal]

В то время, когда Билли осваивался в этой новой жизни, в начале 1996 года из Данди пришла весть, что Лили МакКензи госпитализирована с раком желудка в терминальной стадии. Это потрясло Билли больше, чем кто-либо мог представить, и среди его эмоций немалое место занимал гнев, поскольку его мать обратилась к врачу с жалобами на боль в желудке около года назад, и ее болезнь не была диагностирована в то время. Близкие МакКензи люди свидетельствуют, что он был потрясен этими обстоятельствами, но когда он получал известия из дома, то изо всех сил старался делать вид, что все хорошо. В эти же дни, не будучи ранее активным курильщиком, Билли стал выкуривать до тридцати сигарет в день. Пытаясь разгрузить себя эмоционально, он часто будил Англа или Фишер посреди ночи, чтобы поговорить и освободиться от тяжелых мыслей.

         В попытках ослабить свое постоянное беспокойство о матери Билли пытался уйти в работу , регулярно общаясь по телефону и разглагольствуя об интересе, который проявил к нему немецкий лейбл Logic, который недавно заключил контракт со Sparks, а позже зарезервировал для МакКензи и Англа время в низкобюджетной студии в Клапэме для пробных записей, которые компания не захотела  приобрести – ответ был таким же, как в Эдинбурге.

 

[Anny_mal]

Однако после того, как Билли провел день в доме на Примроуз Хилл, где жил Мартин Уэйр, продюсер упомянул в разговоре с бывшим менеджером Heaven 17 Кейтом Буртоном (Keith Bourton), что его посетил МакКензи. Затем Уэйр свел менеджера и певца для совместной работы. Когда они встретились, как вспоминает Буртон – « Он дал мне кассету с двадцатью треками, и все хорошее было в самом конце. Мне понадобилось некоторое время, чтобы добраться до лучшего, и, если честно, я не был впечатлен. Это были местами хиты, местами полная ерунда, но фортепианные баллады были необыкновенными. Я в любом случае стал бы работать с ним, но эти баллады действительно впечатлили меня».

         Поскольку в доме на Холланд роуд было нечем заняться, работа  над новым материалом была самым интересным делом для МакКензи и Англа, их записи все еще разделялись на электронные музыкальные дорожки и акустикой на рояле Англа, недавно установленном в гостиной. Помимо этого, продолжалась и работа Билли за пределами дуэта. Майкл Демпси, живущий в то время на побережье Восточного Сассекса и время от времени сочиняющий музыку для кино и телевидения, пригласил МакКензи в свою домашнюю студию, чтобы записать вокал к двум музыкальным темам для независимых фильмов. « Его голос всегда был очень кинематографическим, - вспоминает Демпси – и сейчас можно было запросто разместить свою песню в кино, и в частности, такой голос, как его голос – и вот вы снова имеете место на этом огромном рынке». Воодушевленные результатами своих усилий, музыканты планировали запись полного альбома саундтреков, но, кроме нескольких демо, это так и осталось нереализованным.

 

[Anny_mal]

Весной 1996 года в жизни Билли появились еще два персонажа, которые могли бы повысить рейтинг Билли среди покупающей диски публики, для которой он находился где-то в пустыне забвения. Произошло творческое слияние с электронным немецким дуэтом Loom, которые изначально рассматривались как возможные продюсеры для демо. Они презентовали ему тринадцатиминутный эмбиент-трек, который напомнил певцу журчащие подобные треки семидесятых - Tangerine Dream – вероятно, единственную хиппи-группу, от которой МакКензи не тошнило. Однажды, лежа в ванной на Холланд Роуд, Билли начал петь мелодию все еще неиспользованного трека "At The Edge Of The World" на фоне играющей кассеты Loom, и обе песни, казалось, слились. Через полчаса МакКензи уже был на студии дуэта в Портобелло-Роуд, где записал вокал для трека, теперь получившего название «Anacostia Bay (At the Edge Of The World)». Трек был выпущен в сентябре на немецкой студии Millennium Records, быстро и независимо – то, что Билли пытался сделать с Outernational.

 

 

 

         Кроме того, влияние на МакКензи мира танцевальной музыки было подчеркнуто его сотрудничеством с лондонским коллективом Apollo 440 в их альбоме Electro Glide In The Blue – восьмиминутной балладой "Pain On Any Language", которая напоминала его работы с Yello, но на фоне томного хип-хопа. Основатель группы Noko вспоминает, что во время записи трека Билли, казалось, наслаждался тем, что ему приходилось руководить другими музыкантами, это было то, что он не мог делать во время своей работы в Цюрихе: « Уже была мелодия и слова, и было похоже на то, что он был музыкантом в этот день, и он действительно, действительно делал трек превосходным образом. Его брат сказал мне, что как будто вернулись дни, когда он пел бабушке, а она говорила – « Нет, это неправильно!» - и отвешивала ему затрещину. Вы демонстрируете ему вибрато, и он тотчас же копирует его. Это было похоже на то, что вы программируете драм-машину, это было фантастично. Как стоять в комнате с Паваротти».

         Но самым необычным запросом к вокальным талантам МакКензи был, безусловно, телефонный звонок из Шотландской Футбольной Ассоциации, которая пригласила его спеть а капелла "Flower Of Scotland" перед началом футбольного матча Шотландия-Англия на стадионе Уэмбли во время Евро-96. Поддавшись своей обычной панике, сначала он не согласился, спросив, есть ли у него время подумать. Затем, внезапно вдохновившись этой мыслью, он попытался перезвонить и принять предложение. Но, судя по тому, что он рассказал своим друзьям, линия была занята по меньшей мере два часа. К тому времени, когда он наконец им дозвонился, организаторы бесцеремонно заменили его бывшим вокалистом Marillion  Фишем (Fish). « Он не обсуждал больше этот случай, - говорит Пол Хейг – я думаю, он был зол на них».

[Anny_mal]

Вернувшись к рабочим будням времен жизни в северных эдинбургских районах, МакКензи и Англ начали работу  над своими электронными треками в студии бывшего программиста Fini Tribe Джона Вика (John Vick). Точно так же, как Англ справлялся с витиеватыми творческими требованиями МакКензи, Вик нашел способ воспринимать бестолковые музыкальные инструкции МакКензи с некоторым холодным щегольством. Как вспоминает музыкант – « Каждый раз, когда Билли говорил – « Можете ли вы сделать так, чтобы это звучало, как египетская пирамида?» - Джон просто говорил своему помощнику – « Хорошо, включите эффект египетской пирамиды, пожалуйста», - затем он поворачивался к МакКензи и говорил – «Что-нибудь еще?».

         Тем не менее, это была просто детская игра по сравнению с теми конструкциями, которые мог возвести Билли. В начале одного блока из нескольких сессий Англ прибыл в студию на день позже остальных. Когда МакКензи обратил внимание на его отсутствие, Вик начал забрасывать ошеломленного Англа вопросами относительно того, не выполнял ли он в этот день какую-либо другую работу, возможно, связанную с психологией. Глядя на озадаченного музыканта, Вик внезапно понимающе рассмеялся. Англ рассказывает: « Оказалось, что Билли пытался придумать для меня какую-то вторую жизнь, о которой я ничего не знал. Он сказал Джону, что причина, по которой я отсутствовал – моя поездка в Барселону, где я консультировал Энни Леннокс, и что я был кем-то вроде психолога для звезд. Он сказал ему это так убедительно, как будто это было правдой».

 

[Anny_mal]

Во время одной из своих поездок в Шотландию Билли планировал посетить один из крупнейших шотландских музыкальных фестивалей - T in the Park , который в этом году проходил недалеко от Глазго, но, заботясь о своей матери, состояние которой все время ухудшалось, он сказал ей, что собирается забыть о фестивале и остаться с ней. Лили МакКензи многократно настаивала, чтобы он пошел туда, сказав ему, что ее состояние улучшилось и чтобы он не беспокоился о ней. Как выяснилось, этот выход Билли на фестиваль не кончился ничем хорошим, но там он встретился с поклонниками и столкнулся со многими друзьями и знакомыми из прошлого. Билли Слоан вспоминает, что МакКензи « выглядел фантастически и продолжал говорить о пятнадцати проектах, над которыми он работал одновременно, вместе с этими странными и восхитительными персонажами». Крис Карр отметил, что « Билли был в такой хорошей форме, что казалось – многие демоны были изгнаны из его головы. У меня были большие надежды на него, и мы болтали о старых временах».

         Последующие сообщения о том, что Билли проводил время на фестивале, закидываясь кислотой и рассказывая любому, кто хотел слушать, истории о своих сексуальных подвигах с тремя кубинскими мальчиками были образными, но дико ошибочными и, несомненно, являлись плодом употребления авторами весьма забористой травы. Большую часть выходных МакКензи провел в танцевальном тенте и за кулисами, восстанавливая свои старые музыкальные контакты, в том числе и с Siobhan Fahey из  Shakespears Sister, с которой он записал в Лондоне дуэт вскоре после этого.

         Во второй половине воскресенья по громкой связи было объявлено, что Билли МакКензи просят срочно пройти в информационный центр. Кстати, «информационным центром» Билли часто называл дом своей матери, в котором любознательная Лили МакКензи всегда рассказывала сыну о своих последних открытиях, будь то магнитные стельки или какое-то психологическое откровение, которое она где-то вычитала.  Семья МакКензи была вынуждена позвонить в информационный центр в воскресенье и попросить их найти Билли, так как состояние его матери серьезно ухудшилось.