Сообщений в теме: 254

[Anny_mal]

Возможно, выбор синглов для раскрутки был ошибочным – непопулярная поп-версия "Colours Will Come" и усталая перепевка Стиви Уандера( Stevie Wonder) "Pastime Paradise", потому что, касаемо креатива, Outernational был самым большим достижением Билли со времен "The Rhythm Divine". Честно говоря, "Baby" – первый сингл альбома, был наиболее вероятным кандидатом в хиты из написанного Билли за несколько лет. Страстная баллада, написанная в экспансивном Spectoresque-стиле, "Baby" была исполнена по-настоящему сильно и эмоционально, голос певца ломается и искажается сильными чувствами, а затем завершает песню мощной драматической нотой.

         В своих попытках описать музыку альбома Билли употребляет термины «ледяная красота» и «безмятежность», описывая название как воображаемую концепцию « полностью отделенных от физического тела переживаний…это значит, что вы можете оставаться дома и быть полностью "Outernational". И, имея двойственное отношение к путешествиям, добавлял: « Если вы international, вы должны перемещаться на самолетах, машинах, поездах, автобусах...быках и тому подобном».

 

[Anny_mal]

В причудливом заглавном треке, ритм которого заставляет вспомнить как Kraftwerk, так и Station To Station Боуи, МакКензи предлагает потустороннее путешествие по человеческим эмоциям, гидом в котором выступает его призрачный голос, ведущий вас до станции « Внутреннее Спокойствие». В «Opal Crush» вокал взлетает в небеса над журчащими синтезаторами и хаус-ритмом, подчеркивая ночную атмосферу альбома. Было похоже, что МакКензи стремился создать Outernational как идеальный саундтрек к ночной поездке по темным городским улицам – хор полицейских автомобильных сирен, которые включены в дезориентированно-европейский путевой дневник трека "Sacrifice And Be Sacrificed", только усиливают это впечатление.

[Anny_mal]

К разочарованию Билли, реакция прессы на альбом оказалась столь же неоднозначной, как и на Wild And Lonely. Джуди Липси, как раскручивающий альбом публицист, объясняет, что цель PR-компании была другой – « засветить Билли в других областях. Например, мы сделали прекрасный фэшн-сет с GQ. Но к тому времени он был недостаточно узнаваем и моден для Face и недостаточно нов и злободневен для NME. Билли, весьма категоричный, был огорчен этим и сказал « Ну и пошли они в задницу, они сами не знают, что им нужно».

         Крис Пэрри имел свое собственное мнение относительно неуспеха Билли в музыкальной индустрии: « Пресса начала думать, что он перестал быть интересной личностью, и его музыка стала не такой хорошей. Он хотел быть артистом, свободным от внешних атрибутов, всего этого дерьма и суеты, что творятся в индустрии музыки. Это вполне возможно – знаете, к примеру Нил Янг или Вэн Моррисон могут себе это позволить -  два великих артиста, они могут отбросить весь этот стафф, и уже не важно, дают ли они интервью или вообще ничего не делают для пиара. Билли тоже мог бы стать таким человеком, ему нужно было просто подольше поиграть в эту игру, чтобы его имя запомнилось. Но он делал так много действий, которые, похоже, были бессмысленными, и время от времени ему приходилось защищать…укреплять свое имя».

 

[Anny_mal]

В то же время закулисные корпоративные перестановки в очередной раз заставили задуматься о карьере Билли. За двенадцать месяцев до выхода Outernational Circa была поглощена группой компаний Virgin, а ее боссы Рэй Купер и Эшли Ньютон теперь отвечали за весь список дочерних лейблов Virgin, в том числе Ten, Siren и Caroline – в общем счете это составляло около ста семидесяти контрактов. В процессе того, что Ньютон описывает как «довольно дикую рационализацию», число контрактов было сокращено до пятидесяти.

         Одновременно с выходом Outernational было объявлено о том, что Ричард Бронсон продал Virgin компании EMI. В результате Circa практически перестала существовать как полунезависимая фирма. У Ньютона и Купера не было другого выбора, кроме как расторгнуть контракт с МакКензи, чьи долги теперь составляли 700 000 фунтов – почти такой же дефицит, с каким он покинул WEA. В коммерческом плане Outernational не имел успеха, и, поскольку в Великобритании песни из этого альбома не стали хитами, он не смог выйти за пределы страны, что для музыки, оказавшей огромное влияние на европейскую, было весьма ироничным. Суровая действительность заключалась в том, что расчетные продажи альбома составляли пять тысяч, по факту же продалось не более трех тысяч.

 

[Anny_mal]

« Я был бы очень удивлен, если бы продались пять тысяч экземпляров Outernational, - признается Боб Джонсон. Я думаю, что Virgin тянули с ним, сколько могли, пока бухгалтеры не взяли дело в свои руки. Билли не возражал. Он относился к этому фаталистично…или, что вернее – реалистично. Я объяснил ему, что второй диск покажет, получилось ли у него что-то, или сотрудничество не сложилось. Он знал,  сколько пластинок мы продали, так что положение вещей не было для него неизвестным или неожиданным, это не было шоком, как ситуация в Warners, где он начал записывать диск, а когда закончил его, они объявили, что расторгают контракт. Мы знали, что если мы не продадим достаточное количество копий Outernational, то будем иметь на руках очень большую проблему».

         Эшли Ньютон говорит об обстоятельствах расторжения контракта МакКензи и Circa: « Мы сделали это на исключительных условиях. Мы постарались оградить его от судебных тяжб, хотя, по идее, должны были поддержать их. Он знал, что мы вложили в него много денег и души, но в коммерческом плане это не принесло отдачи».

         Тем не менее, тот факт, что он снова не имел контракта, ни в коей мере не изменил творческие намерения Билли. Он позаимствовал у своего друга Родди Фрейма (Roddy Frame) из группы Aztec Camera, который, к тому же, имел с ним одного менеджера, восьмиканальный пульт и работал в своей квартире в Оштерхаусе над двумя треками - "At The Edge Of The World" и так и не изданным "A Mood For All Seasons" – в рамках сотрудничества со Стивом Англом.

 

[Anny_mal]

Примерно в то же время Билли столкнулся с еще одной проблемой, которая, возможно, показалась бы другим людям незначительной, но для него была очень болезненной. Оценивая свою собаководческую карьеру так же высоко, как и вокальные начинания (однажды он сказал, что предпочел бы выигрыш одной из его собак на престижных собачьих гонках первому месту своей песни в чартах), он был обеспокоен и возмущен, когда стал объектом охоты на ведьм в сообществе заводчиков уиппетов.

         Племенная линия, известная в собаководческих кругах, как линия МакАртура, которую он выводил вместе со своей подругой Линдой Рен (Linda Wren), отлично справлялась с испытаниями уиппет-триала, многие из его собак становились национальными чемпионами. В результате среди его соперников поползли шепоты и сплетни, что он скрещивал своих собак с грейхаундами – эквивалент мошенничества на гонках уиппетов. В конце концов поток писем с подозрениями был направлен в правление комитета заводчиков уиппетов WCRA. МакКензи и Рен были вынуждены предоставить четыре поколения собак линии МакАртура в комитет для испытаний и осмотра, прежде, чем были очищены от сплетен и подозрений.

         Билли писал об этом инциденте в своих дневниках: « Мы были спасены от петли палача, но я был почти уже готов обратиться в суд, чтобы восстановить наше доброе имя. Публичные извинения были приняты, но понадобилось время, чтобы восстановить доверие к нашим соревнованиям. Если мое пение, как мальчишка с бичом, отгоняло от меня всех, кто хотел нечестно поступить со мной, то я надеюсь, что и из этой попытки дискредитировать нас выйдет что-то хорошее». Кроме этого, он отметил: « Я в равной мере получаю жизненный опыт от удач и неудач, которые составляют картину моей жизни».

 

[Anny_mal]

 В течение примерно одиннадцати лет между Ранкиным и МакКензи не было практически никаких контактов. Примечательно, однако, что Мартин Эштон, поместивший в журнале Q трехзвездочный отзыв об Outernational в сентябре 1992 года, честно написал, что, «возможно, пора переосмыслить творчество или, может быть, пришло время позвонить бывшему коллеге Алану Ранкину».

« Я признаю, что я улыбался, когда читал это, - говорит Ранкин – но через пять дней Билл позвонил и сказал: « Привет, мужик, это Билл. Ты хочешь сделать немного музыки?» Я ответил что-то вроде : « Угу, хорошо». Это было не больше, чем «давай запишем несколько треков». Но сознаюсь, что я был очень увлечен».

         За прошедшие годы Ранкин успел поработать продюсером – сначала сессионным, у Cocteau twins, Fiction Factory и Пола Хейга. Это привело к тому, что в 1987 году он стал постоянным продюсером бельгийского лейбла Les Disques du Crepuscule ( к этому времени он выпустил два сольных альбома - The World Begins To Look Her Age для этого лейбла в 1986, а затем  She Lowes Me Not для Virgin в 1987). На обоих дисках была записана томная поп-музыка, служившая фоном для хриплого пения музыканта, но в конце концов Ранкин признался себе, что у него нет уверенности в своих вокальных способностях, и вместо пения в 1988 году выпустил инструментальный альбом The Big Picture Sucks в целях привлечения предложений о работе над саундтреками фильмов, которые, учитывая кинематографичность музыки ранних Associates, были вовсе не исключены. Когда никаких предложений не поступило, он провел некоторое время в Лондоне и Сан-Франциско, прежде, чем переехать на год в Бат, а потом вернуться в Эдинбург.

         Время показало МакКензи и Ранкину, что их партнерство давало гораздо больше, чем работа по отдельности, поэтому они оба серьезно задумались о реформации Associates. Ранкин вспоминает их первую встречу после более чем десятилетней разлуки: « Не было ни странностей, ни барьеров, которые нам пришлось преодолевать. Мне казалось, что я не видел его два месяца, а не десять лет, и мы быстро вернулись в прошлое, как будто и не было этих лет».

 

[Anny_mal]

Ободренные воссоединением и стремящиеся выяснить, возможно ли снова разжечь искры партнерства, Ранкин и МакКензи сочинили около двадцати песен в первые же выходные, которые они провели в квартире МакКензи в Оштерхаусе. После этого они начали прослушивание музыкантов. Ранкин вспоминает, что Билли имел к этому явно деревенский подход – уиппеты, которые бегали по полям, а затем пробирались через со вкусом обставленную в пастельных тонах квартиру, произвели поразительное впечатление на басиста и барабанщика, приехавших из Лондона. « Этот уиппет пришел и начал блевать на ковер, - вспоминает гитарист – и вывалился полупереваренный кролик. Ребята из Лондона явно чувствовали себя неловко, они сидели и думали - «Какой черт принес нас сюда».
Запись началась в студии Оштерхаус, и сразу стал заметен легкий, игривый характер классических сессий Associates. В одну незабываемую ночь работа плавно перешла в балаган с каверами на песни Дэвида Боуи и Роллинг Стоунз, Билли подражал их хриплому рок-вокалу. Ранкин вспоминает певца, «передразнивающего Мика Джеггера…это было весело».
В мае были закончены шесть новых треков МакКензи-Ранкина. Самым поразительным из них, несомненно, является привлекающий внимание глэм-роковый трек "Stephen, You're Still Really Something". В начале восьмидесятых Билли, как утверждается, имел мимолетную дружбу с Моррисси, которая закончилась тем, что он украл роман Джейн Штайн и любимую рубашку Моррисси из его квартиры в Манчестере. Слухи об их недолгом романе, которые ходили в музыкальных кругах, подпитывались тем, что в сентябре 1984 года the Smiths выпустили сингл "William, It Was Really Nothing". Если это так, тогда "Stephen, You're Still Really Something" – это больше, чем просто ответная песня МакКензи, это нечто в высшей степени ласковое, возможно, с угрожающим намеком на каминг-аут(« Если я упаду, я сделаю так, чтобы ты упал со мной», одновременно подслащенным строками « И мне нравится, как ты передаешь свои стихи».

Скрытый текст

Stephen you're still really something
England has its only nervy
Whoa oh oh Stephen
I'll tell you something
Stephen let's bring down the curtain

You know the love god
You must change your heart
We're coming sweet stubble
Well we're nothin' but trouble
Stephen you're still really something

Stephen electric lady (electric lady)
Stephen was she here my baby
Whoa oh oh Stephen
I was once anorexic
Stephen I'm a reborn skeptic

On perks and pill purses
Of wise little Herse and as
Immature hours must tears to dispower
Stephen you're still really something

If I'm going down I'll pull you down with me
In alot of ways send me poetry
Would I be more attractive
If I prove that he's mine
He's still got this urge to be Valentine

Oh Stephen, turning it even
Stephen, no need for treason
Stephen, what's on the jukebox?
Stephen, you know about the fraud talk
Whoa Stephen, I thought I'd just mention
Oh Stephen, I resent your ascension

Did you take a laugh
And then hold me back
As if nothin' you'd talked from
Back and it's grown from

Stephen, you're still really something
Stephen, you're still really something

And If I'm goin' down I'll pull you down with me
In alot of ways send me poetry
Would I be more attractive
If I prove that he's mine
Well I still got this urge to be Valentine

Oh Stephen, you're still really something
Oh Stephen, you're still really something

Whoa
Did you take a laugh
And then hold me back
But a' nothing is wasted
That I can't disclose

Stephen, you're still really something
Ooh Stephen, you're still really something
Stephen, you're still really something
Oh Stephen, you're still really something
Ooh Stephen, you're still really something

[Anny_mal]

Что касается других треков - "Gun Talk" и "Mama used to say" являются слабыми попытками фанк-попа, в то время, как "Fear Is My Bride" вторит спирально закрученному ритму Look Back In Anger" Дэвида Боуи – голос МакКензи искажается мучительной паранойей. "International Loner" возвращается к теме одинокого путешественника, набрасывая плащ мистических вопросов ( «Кто был с Вами за завтраком в L'Escargot?/ Что Вы делали в центре Токио?/ Почему были одеты как Дитер Мейер?/Чем вы лучше Гора Видала?») на резкий фанк-грув. Еще один трек -  "At The Edge Of The World",о котором Ранкин говорит, что Билли забыл проинформировать его о том, что трек был написан в соавторстве со Стивом Англом, и это вызвало недовольство гитариста относительно возможной записи песни – уносит нас на звуковые территории, изначально очерченные Pink Floyd.

         Даже если треки казались слегка перегруженными в контексте урезанного звука, господствующего в начале девяностых, то, по крайней мере, в них было достаточно материала, чтобы предположить возможное воссоединение Associates. В поисках финансирования записи Крис Пэрри отнес треки в Polygram group, которая финансировала Fiction, но те проявили мало интереса. Затем, серьезно не думая об идее продолжить с Бобом Джонсоном в качестве своего менеджера, дуэт решил, что, поскольку теперь они оба базируются в Шотландии, им лучше искать представителя ближе к дому.

 

[Anny_mal]

Летом 1993 года, на первом из двух концертов U2 в Селтик Парке в Глазго (тур в поддержку альбома  Zooropa) МакКензи и Ранкин встретили Брюса Финдли – когда-то он владел сетью магазинов грамзаписей, в которых дуэт распространял сингл "Boys Keep Swinging" в 1979, а позже – вполне успешно управлял карьерой Simple Minds до 1990 года – и одарили его новыми демо.  « Мне понравилось, - признается Финдли – для того времени это были просто роскошные демо, и я подумал, что, возможно, в них не хватает остромодных элементов. Но это были потрясающие демо, и они были достойны выпуска . Я усадил парней и сказал: « Послушайте, ребята, я вас знаю и мне хочется вам помочь, но чтобы сделать это, пусть даже полуофициально, я должен знать, что вы готовы к турне».

         Вспоминая обстоятельства краха Associates в 1982 году, нельзя не признать, что это был довольно скользкий момент. МакКензи и Ранкин между собой уже обсуждали этот вопрос, и гитарист помнит, что Билли в конце концов признал, что раскол отчасти был вызван «всем тем мачо-дерьмом, которое он так ненавидел в гастрольной жизни. Он сказал мне – « Я не хочу заниматься этим типом деятельности. Хотел бы ты играть для пяти тысяч человек на гей-дискотеке?» - и ответ – нет». Тем не менее, Билли заверил Финдли, что отправится в турне в поддержку воссоединения Associates. Ранкин утверждал, что поверил ему «на шестьдесят процентов».

 

[Anny_mal]

Когда Финдли начал распространять новые треки Associates в лондонских звукозаписывающих компаниях , их типичные ответы были разочаровывающими. « Им это нравилось, но они хотели услышать больше – объясняет Финдли – и так, как я обещал, что они будут петь на концертах, многие хотели услышать их вживую. Билли, разумеется, не хотел идти на прослушивание. После того, как они говорили, что хотят послушать их живьем, он тут же придумывал странные идеи, как это сделать. Я бы сказал, что это было похоже на издевательство». В конце концов и Финдли, и Ранкин просто подняли руки вверх и сдались. « В конце концов вы просто отказывались от этих мыслей и думали – о, ну это вполне в стиле Билли».

         Вполне возможно, что в возрождении дуэта присутствовал более циничный, финансовый мотив, и Финдли признает, что чувствовал это. «Да, присутствовал финансовый интерес, и я чувствовал запах денег, я чувствовал, что они просто хотят нажиться на имени Associates, и это меня беспокоило. Но опять же – любая группа, которая собирается снова вместе, имеет свои мотивы. Возможно, в своих мотивациях Билли был более предусмотрителен. Может быть, он думал, что было бы неплохо, если бы Associates получили контракт на запись, но потом он хотел продолжить свой сольный проект.

 

[Anny_mal]

Но, фактически, это было и главной проблемой Associates. Опасаясь, что он будет связан исключительно этим сотрудничеством, Билли втихую начал рассказывать менеджеру о некоторых своих проектах с Полом Хейгом, которого, по его собственным словам, считал «более оригинальной сущностью Associates». Ранкин решил, что творческий промискуитет МакКензи вряд ли остановится на этом, и по этой причине – ну, и еще, конечно, из-за расхождений во взглядах на гастроли – партнерство снова начало рушиться. « На мой взгляд, - говорит Ранкин – если вы собираетесь вернуться в прежнее творческое состояние, в то время, как публика не обязана безусловно принимать все, что вы делаете,а вы делаете уже новые вещи, не такие, как раньше. Им нужно что-то, чтобы они могли узнавать вас…но Билли так не думал».

         «Когда мы снова собрались вместе, - сказал Билли немецкому журналисту Гилберту Блекену – нам обоим было некомфортно, хотя были и хорошие стороны. Вскрылись другие моменты, которые были важнее музыки. Алан хотел, чтобы были только мы и никто больше, я же не мог так. Ему не понравилось, что я делал что-то другое с Полом Хейгом, возможно, он увидел в этом угрозу для себя, хотя в этом не было ничего опасного. Я, конечно же, не собирался работать только с ним в течение следующих пяти лет. Это было бы просто невозможно». 

         К ноябрю все надежды на полномасштабное воссоединение дуэта рухнули.

         «Только в конце всего этого мы поняли, что душа Билли совершенно не лежала к этому, - говорит Финдли – они собрались вместе и поняли, что слишком отдалились друг от друга».

 

[Anny_mal]

               13. AMUSED AS ALWAYS

 

 

Эта квартира словно перенеслась на машине времени прямо из шестидесятых. На ковре вы могли видеть калейдоскопический узор в цветах, которые могли использовать только в это расширяющее сознание десятилетие. Стены в коридоре были украшены самой изящной пластиковой плиткой. Матовые стекла были вставлены в каждую внутреннюю дверь – даже в ванной комнате, несомненно спроектированной не самым строгим моралистом, который не находил ничего отталкивающего в виде партнера, находящегося в туалете. Конечно, Билли, как поклонник китча, сразу же влюбился в это место и немедленно переехал.

В декабре 1993 года, после неудавшегося воссоединения группы, певец переехал в дом 31на Great King's Street в эдинбургском районе New Town. Вскоре  новый арендатор этого странного имущества, стремясь обставить квартиру с максимально возможным шиком, наткнулся на максимально подходящий к интерьеру предмет – безвкуснейшую качающуюся кровать, предназначенную для свободного мужчины в самом расцвете лет. Среди особенностей кровати были: огромный подголовник с замшевой обивкой, встроенные столы с обеих сторон, увенчанные лампами в легких абажурах, и кассетный музыкальный центр для моментов, когда может потребоваться лирическая музыка.

 

[Anny_mal]

Перед переездом Билли возобновил свое музыкальное сотрудничество со Стивом Англом, в Оштерхаусе они завершили новую партию электронных треков, которую Англ описывает как «…техно-готику, довольно противоречивую, кошмарную, темную и агрессивную. Мне казалось, что это было отличное направление, и ему тоже». Как результат этого, во время записи трека "14th Century Nightlife" Англ испытал паническую атаку в процессе работы: « Мне пришлось выйти на холм, потому что я был перевозбужден. Билли не счел это необычным, он сказал – « О, я чувствую это все время». Когда Англ вернулся в Лондон, чтобы закончить работу над треком в своей квартире, он обнаружил, что музыка оказывает такое же влияние на его подругу: « Она отвела меня в сторону и сказала – « Я просто ненавижу эту музыку, она сводит меня с ума». Когда я передал ее слова Билли, он сказал – « О. это великолепно, Стив. Это действительно хороший знак. Что бы вы ни делали, надо доводить это до предела».

         В феврале 1994 года, когда было принято решение о том, что необходимо сконцентрироваться на процессе записи, Англ закинул свои вещи в багажник машины и поехал в Эдинбург, где поселился в свободной комнате на Great King's Street. При всех их странностях, они оказались прекрасными соседями по квартире. В течение всего времени, пока они жили там, на кухне не было ни горшков, ни кастрюль, а только ведерко для охлаждения шампанского, которое Джимми МакКензи использовал во время своих визитов для приготовления паштета из тунца. Билли редко освобождал чайник от использованных пакетиков, просто бросая в него новые и заваривая бесконечные чашки  черного, как гудрон, чая. Единственная чайная ложка, принадлежавшая им двоим, все время пропадала и возникала в самых неожиданных местах. « Как-то раз я нашел ее в нижней части унитаза, - вспоминает Англ – и я спросил Билли, почему он положил ее в унитаз. Он ответил – « Я ничего не знаю об этом, честно-честно, это не я!». Вы могли допрашивать его сколько угодно – он никогда не признавался».

         Позже возникла еще одна очень необычная домашняя привычка – они оба оказались в звуковой зависимости от успокаивающего жужжания, которое испускал таймер старомодной кухонной плиты. « Это было просто гипнотическое жужжание, которое вы могли услышать из любой комнаты, - вспоминает музыкант – и мы так к нему привыкли, что если он останавливался, когда мы что-то делали, я говорил – « О, жужжание прекратилось», - и Билли бежал туда и включал его заново. Мы никогда не анализировали это, но я полагал, что это действительно бзик». Затем Билли попытался сгрузить на меня приготовление чая. Он сказал – « Стив, ты можешь думать, что это немного странно, но я думаю, что кухня злится на меня, и я не пойду туда больше». Затем я обнаружил себя делающим все работы на кухне и думающим  - « Ну, погоди!»

 

[Anny_mal]

Если не брать во внимание это гротескное сосуществование, музыкальный альянс с Англом стал самым продуктивным временем для МакКензи со времен его сотрудничества с Ранкиным в Эдинбурге восемнадцатью годами ранее. В течение пяти месяцев они написали тридцать песен, и еще двадцать находились в стадии набросков. МакКензи иногда поднимал Англа посреди ночи, чтобы тот запустил оборудование для работы над идеей, лишающей его сна. Стилистически эти треки были очень разноплановыми – некоторые были акустическими, некоторые – электронными, или « эклектотронными», как называл их Билли – с единственной константой, объединяющей их – вокалом МакКензи.

         Однако в течение долгого времени дуэт должен был вести скромное существование, поскольку оба – как и в нищие, но музыкально волшебные времена работы с Situation2 – были адски бедны. Пол Хейг, живший недалеко, вспоминает, что Билли приходя к нему, «часто дрейфовал в сторону кухни, возвращаясь, чтобы сказать: « Пол, похоже, что этот пирог скоро испортится…я лучше съем его». Поэтому я часто звал его пить чай». Англ постоянно предлагал сопротивляющемуся МакКензи написать заявление на пособие по безработице, но, несмотря на постоянные обещания певца, это так никогда и не было сделано. Однажды Англ почти дотащил его до офиса социальной защиты:« Мы подошли ко входу в это огромное здание, и он весь сжался, сказав: « О, не знаю, смогу ли я туда войти». Затем мы добрались до лифта, который должен был отвезти нас в отдел заявлений на получение пособия, и он говорил сам себе: « Ну, Билли, ты больше не в лифте, который везет тебя на четвертый этаж в Savoy – ты поднимаешься за гребаным пособием».

         В отделе Англ предложил заполнить все формы за Билли, чтобы певцу оставалось только поставить свою подпись, но в конце концов МакКензи так и не смог заставить себя сделать это, и свернутые бланки были брошены в ближайший мусорный бак, когда пара покинула офис. « Это была гордость, - объясняет Англ – тот факт, что он должен был заполнять заявление каждые две недели, а потом стоять в очереди за пособием и в полной мере осознавать, что кто-нибудь в любой момент может узнать его. Он не хотел создавать впечатление, что у него в кармане нет ни гроша. В конце концов он получил страховку по поводу его спины, и все наладилось, потому что он получал чеки, адресованные ему. Тем не менее, если какие-то письма по поводу пособия лежали в доме и мы ждали посетителей, он прятал их все. Но даже когда он был нищим, он справлялся с этой ситуацией – он просто пожимал плечами. Возможно, она даже пошла ему на пользу – у него прибавилось смирения и уважения к деньгам».